|
||||||||||||||||
| Дмитрий Харатьян – артист универсальный. В наше время – это большая редкость. Он пластичен, умеет петь и ездить верхом. Наконец, он просто хороший актёр. Если ко всему
вышеперечисленному добавить внешнюю привлекательность и неизменную молодость Дмитрия, то становятся понятны причины его многолетней стабильной популярности. - Добрый вечер, Дмитрий. С чем связан ваш нынешний визит в Одессу? - В Одессе сейчас проходят съёмки эпохального сериала "Иван Подушкин, джентльмен частного сыска". Сериал запущен в производство каналами СТС и 1+1. Это одна из историй про героев Дарьи Донцовой. Как известно, у неё три женских главных персонажа в детективах: Виола Тараканова, Евлампия Романова и Даша Васильева. Мужской герой у Донцовой один – Иван Подушкин, которого я и пытаюсь воплотить на экране. Он – джентльмен, а частный сыск – его хобби. - К книгам Донцовой существует неоднозначное отношение… - Мнений может быть и много по поводу Донцовой, но по статистике её детективы читают 70 % населения России. И Украина, думаю, также не уступает в интересе к этому автору. - Несмотря на спорную художественную ценность произведений Донцовой, у её иронических детективов не отнять того, что они вселяют в читателей неисчерпаемый оптимизм. - Я тоже считаю, что главное достоинство её книг в том, что они помогают людям выжить. Этот литературный жанр скрашивает наши будни, вселяет веру, надежду и любовь. В этом смысле Донцова занимает почётное место среди большого количества замечательных авторов, которые пишут в жанре детектива. - Что созвучно вашему личному чувству юмора? Какие телевизионные программы могут вас рассмешить? - Я не часто, к сожалению, смотрю телевизор. На это почти не хватает времени. Сейчас не могу вспомнить ни одну развлекательную юмористическую передачу. - Но вы некоторое время были в жюри КВН. Вам нравится этот вид искусства? - Да, я считаю, что КВН – это эталон, не телепрограммы даже, а некоего провозглашения юмора, причём проверенный временем. - У вас с КВН любовь взаимная, судя по тому, что различные версии вашей песни “Не вешать нос, гардемарины!” в Клубе Весёлых и Находчивых можно слышать едва ли не чаще, чем гимн: “Мы начинаем КВН”. - Да, я слышал, что они поют эту песню. И вообще, они время от времени вспоминают про меня в разных контекстах, что тоже приятно. - А недавно о вас вспомнил ещё и Борис Грачевский, пригласив на празднование 30-летия журнала “Ералаш”, где вы с сыном исполнили всю ту же “Не вешать нос!” - Ну так у меня же одна песня! (смеётся). Годы идут, времена меняются, а песня остаётся та же самая. Это уже моя визитная карточка. Но это песня заряжена оптимизмом так же, как и фильм “Гардемарины, вперёд!” сам по себе. Образ Алёши Корсака, видимо, навсегда останется со мной, о чём я совсем не жалею. Напротив, я очень рад, что когда-то сыграл этого парня. Возвращаясь к “Ералашу”, могу сказать, что я снялся уже в двух сюжетах киножурнала. И Борис Грачевский пригласил нас с моим сыном Иваном в Кремль на юбилей этого юмористического детского журнала. - В советском кино были два выдающихся комедиографа – Эльдар Рязанов, снимавший лирические комедии, и Леонид Гайдай, специализировавшийся на комедиях эксцентрических. Можете ли вы беспристрастно оценить две последние работы Леонида Гайдая, в которых вы принимали участие, и сравнить их с его более ранними картинами? - На мой взгляд, в этом жанре работало достаточное количество талантливых режиссёров – Данелия, Меньшов…Вы должны меня понять в том, что я не могу абстрагированно говорить о Гайдае. Я дружил с этим человеком, люблю его и помню. Помимо творческих отношений, у нас была ещё и глубокая тесная связь. Конечно, моё мнение субъективно и оно может расходиться с мнением, к примеру, специалистов и киноведов. Со временем изменился юмор, перестало быть смешным то, над чем ещё вчера смеялись. Юмор очень тонкая вещь. Есть какие-то классические примеры, те же анекдоты, которые всегда смешны. А есть нечто находящееся на острие времени. Скорее всего, это не юмор, а сатира. Так вот, сатира – дама очень ветреная, она, как популярность, приходит и уходит. Гайдаевский же юмор, несмотря ни на что, оставался смешным до последней его ленты. И можно судить-рядить о его позднем, раннем и среднем периодах творчества, но для меня Гайдай всегда был и остаётся таким, каким я его знаю и люблю. Думаю, что последняя картина была более удачной, чем предпоследняя “Частный детектив, или операция “Кооперация”, где, опять же, пытались шутить на актуальную тогда тему кооперативного движения. Кстати, фильм снимался в Одессе, где я познакомился со своей будущей, теперь уже нынешней, женой Мариной. Мы жили в туркомплексе “Одесса”. Так вот, сегодня юмор начала 90-х годов - это вчерашний день. Но Гайдай по своим приёмам, по гэгам, по стилистике, по тому, как и что он делает, оставался Гайдаем и в этой картине тоже. Во многом режиссёр зависит от драматургического материала. Скажем, “Бриллиантовая рука” и “Кавказская пленница” были написаны одними авторами, а последние работы – другими. - Что касается Леонида Гайдая, то я согласен - он до последнего фильма оставался собой. Однако то, что снимает сейчас Эльдар Александрович Рязанов, на мой взгляд, может вскоре перечеркнуть все его многочисленные прежние заслуги. - Я не категоричный человек, и не готов так говорить о глубоко уважаемом мною Эльдаре Рязанове. Каждый художник имеет право и на ошибки, и на заблуждения. Он так, по-своему, чувствует время. Быть может, он идёт в разрез с общественным и с вашим личным мнением. Но это не умаляет его достоинств как большого настоящего режиссёра, который очень много сделал доброго, светлого и, не побоюсь этого слова, великого. Те его картины, которые я знаю и люблю, – это часть моей жизни, они меня формировали. Рязанов - живой классик. Кино, за редким исключением, созвучно молодому восприятию. Можно, конечно, вспомнить Феллини, до глубокой старости снимавшего шедевры. Но чаще всего человек с возрастом по-другому начинает воспринимать мир. Это закон природы, и он, как мне кажется, прежде всего, распространяется на кинематографистов. Когда человек возрастно чувствует время, он так его и передаёт. Кстати, первая часть рязановской картины “Ключ от спальни”, на мой взгляд, просто замечательная. Я подумал сначала, что фильм закончился. Потом, когда появилась надпись “Вторая серия”, я решил, что это своеобразный привет Гайдаю. У него был такой приём – вторая часть фильма совсем коротенькая, как блистательный финал. Но оказалось, что вторая серия длиннее первой, и она, на мой взгляд, уже действительно затянута. Эта пробуксовка, к сожалению, несколько “просадила” восприятие картины. При всём моём пиетете к Рязанову, если брать по гамбургскому счёту, то приходится это признать. Но первая часть, повторюсь, была сделана безукоризненно и по актёрским работам, и по режиссёрским ходам - А как же научиться в любом возрасте оставаться современным? - Я как-то не готов ответить на этот вопрос. - Например, Людмила Гурченко знает этот секрет, в отличие от многих её коллег-ровесников. - Это определённый дар. Она умеет как-то преодолевать возрастные барьеры и продолжает слышать, чувствовать и понимать сегодняшний день. Людмила Марковна очень тонкий человек. Мне трудно рассуждать на эту тему, особенно приводя какие-то конкретные примеры. Всех артистов я уважаю и сохраняю корпоративную этику, даже если я с чем-либо не согласен. Я сам нахожусь в подобной ситуации, когда меня точно так же могут оценивать коллеги, зрители, друзья и недруги. Раздача ярлыков и выставление оценок – не мой удел. Я не хочу быть судьёй и не имею на это никакого права. - В вашей фильмографии много картин, снятых в 90-х годах. Тогда российский кинематограф переживал не лучшие времена. Сейчас он возрождается… - Я бы назвал это новым витком. Наше кино не умирало, она просто переживало то, что переживала страна, теперь уже страны. Был кризис. То, что происходило тогда с кинематографом, было отражением всего того, что происходило с нашей рефлексирующей страной. Но длилось это недолго, лет пять-семь от силы. Сначала, когда дали свободу, был полный беспредел. В массе своей снималась низкопробная бездарная продукция; безнравственная, бездуховная и разлагающая. В кино просто отмывались деньги. Но мне повезло, в кооперативном кино у меня был только один фильм “Мордашка”. И то, эта картина была снята Павлом Лебешевым. - А как же “Новый Одеон”? - Да, это тоже кооперативное кино. Но опять мне повезло потому, что этот фильм был построен на анекдотах. Мы с Панкратовым-Чёрным разыгрывали всем известные анекдоты. - Когда же зрители увидят Дмитрия Харатьяна в “полном метре”? - Надеюсь, что скоро. 26 апреля будущего года на канале “Интер” должна состояться всеукраинская премьера фильма “Аврора, или что снилось спящей красавице”, посвященного печальной двадцатилетней годовщине чернобыльской трагедии. В этой картине Оксаны Байрак я играю танцовщика с мировым именем Ника Астахова. Но фильм не про него, а про девочку, мечтавшую стать балериной, которая жила в Припяти в детском доме и, получив большую дозу радиации, была отправлена на лечение в США. Там она встретила своего кумира Астахова. Далее история развивается своим чередом. Владислав БАРКАР №38(96)6.10.2005 |
