|
||||||||||||||||
| В одном из интервью Дмитрий Харатьян сказал: “Самая большая проблема личности состоит в том, чтобы быть адекватным, потому что, когда тебя начинают возносить на пьедестал, крыша съезжает сразу”. Сказал к разговору об испытании славой и о том успехе, с которого начался его путь в кино. После главной роли в фильме “Розыгрыш” (1976 год) обыкновенный советский старшеклассник, что называется, проснулся знаменитым. Затем было 13 актерских работ, а потом огромная страна сошла с ума от “Гардемаринов” и трижды подряд признавала его лучшим актером года. Сейчас он осваивает специальность “Финансы и кредит”, занимается продюсированием, естественно, снимается и, естественно, популярен. А еще в одном издании написали, что Дмитрий Харатьян “повзрослел”. Смешная формулировка, но абсолютно верная в смысле сложившихся стереотипов вокруг ореола вечно юного романтика.
“Ты такой же человек, как окружающие, просто тебя выбрала судьба, и в этом состоит испытание” — старшеклассник 70-х такого бы не сказал, но его давно уже нет, как нет и той огромной страны и прежнего зрительского киносумасшествия. Зато на календаре — день сегодняшний, в котором изменившемуся Дмитрию Харатьяну 43 года. Впереди — новые фильмы, например, снимается сериал о пожарных “Огнеборцы”. Тема для Дмитрия близкая — армейский период его жизни пришелся на службу в военизированной пожарной охране. Служил, к слову вспомнить, уже будучи известным артистом, правда, теперь отношение к армии иное: “Военная служба во время, в которое мы живем, чрезвычайно опасна, страшно посылать своего ребенка в горячие точки непонятно что отстаивать и за что бороться. Я, например как отец не хотел бы, чтобы мой сын воевал неясно за что. Мне кажется, что сейчас по отношению к огромному количеству молодых людей происходит преступление. Они — пушечное мясо, которое кидают на растерзание. Я не понимаю, что происходит, и никто мне не может внятно этого объяснить, все осуждают войну, но она не прекращается, вероятно, это очень сильно кому-то нужно”. В Читинскую область, как “ЗР” сообщал ранее, Харатьян приезжал с новым фильмом киноповести Светланы Дружининой “Тайны дворцовых переворотов”, где он выступает в роли фаворита Петра II Ивана Долгорукого. “Он сложный”, — заметил актер, говоря о своем персонаже. А насколько сложна актерская профессия в современных условиях? Как в них живется творческому человеку? Об этом мы и поговорили. — Дмитрий, в разных интервью Вы разный. Это осознанно? — Человек на протяжении жизни меняется. Он меняет свои взгляды, убеждения, отношения, настроения. Поэтому то, что я разный, вполне естественно. Есть какие-то общие, незыблемые принципы, все остальное, что называется, век живи, век учись. — И что незыблемо? — Вера, надежда, любовь. — Актер в России — больше, чем актер? — Сейчас я не думаю, что больше, чем актер. Раньше миссия актера, его предназначение, общественный статус были более значимыми. Как и театра, и кино, и искусства вообще… — Раньше — это когда? — В советский период нашей истории. Искусство, конечно, было ангажировано государством, но, с другой стороны, только художники и интеллигенция завуалированно могли говорить правду, были более или менее свободны от каких-то догм коммунистической идеологии. По крайней мере, они могли претендовать на позицию властителей дум. Сейчас, поскольку у нас полная свобода, демократия и вседозволенность, к сожалению, я склонен считать, что актерская профессия все больше переходит в сферу обслуживания. Конечно, есть классика, профессия осталась профессией, но она перестала выполнять те задачи, которые выполняла в годы тоталитарного режима. Но это естественно, тут пенять не на что, время такое. — Почему при цензуре рождаются яркие произведения, а при свободе нет? — Дело не в цензуре, хотя и в ней тоже. Я считаю, что проблема глубже — нет общенациональной идеи. Раньше идеология была коммунистической, но она была. Сегодня поменялись ценности. Когда-то, по крайней мере, для советского народа, они были духовными. Теперь — материальными и не просто материальными, мы живем в мире наживы, абсолютно дикого капитализма, где мерило всего — деньги. Не для всех, конечно, но для большинства. Видимо, это испытание, которое проходит наш народ. Мы стремимся к совершенству, но, чтобы его достичь, нужно преодолеть нечто. Поэтому проблема не в том, что нет цензуры. На самом деле, у художника всегда должен быть внутренний цензор: внутренний критерий, культура и так далее. — Соотношение природного и приобретенного в актерстве? — Это дело индивидуальное. Я, например, оказался в этой профессии как будто бы случайно. Не могу сказать, что у меня какой-то дар неземной. Я обычный человек, со средними способностями актера, которому просто повезло и везло, видимо, не раз (повезти может с одним фильмом, а когда фильмов, которые становятся народными хитами, золотым фондом отечественного кино, несколько — “Гардемарины”, “Розыгрыш”, “Зеленый фургон”, “Черный квадрат”, гайдаевские картины — везение неоднократное). Это удачное, счастливое совпадение, что именно мне удалось сыграть роли в таких картинах. Я баловень судьбы. — Вы признались, что после “Тайн дворцовых переворотов” играете исключительно обаятельных мерзавцев. Это современный герой? — Этот герой далеко не нов и современен всегда — тот тип мужчины, который известен под амплуа альфонса. По-простому, это человек обаятельный, иногда красивый, темпераментный и страстный, но в любом случае наделенный какими-то яркими мужскими достоинствами и использующий их по назначению, то есть в корыстных целях. Он от женщины хочет не любви, ласки, внимания, заботы, страсти, его влечет некая корысть: карьера, деньги и так далее. Вообще, счет этим фильмам я открыл давно, в 90-м году, когда вышел фильм “Мордашка”, где я играл современного альфонса. После этого долгое время таких ролей не было, а сейчас они снова появились, но не такие точные, как ранее. Например, Иван Долгорукий. Я не назвал бы его альфонсом в чистом виде, он действительно такой обаятельный мерзавец. Но он жил в жестокое время, которое определяло и нравственный облик людей. Судя по тому, что мы о них знаем, они все были по-своему корыстными, по-своему ангажированными фамилией, властью, деньгами и так далее. Словом, Долгорукий — человек сложный. А вот персонаж сериала “Другая жизнь” иной — вроде бы он человек корыстный, но, с другой стороны, неудачник, с изломанной судьбой, одновременно обаятельный и симпатичный. Так что все они очень разные, а “обаятельный мерзавец” — это я их так в двух словах называю, чтобы охарактеризовать. То есть, если мы говорим о заряде — негатив или позитив, то сегодняшние мои герои не такие чисто позитивные, как в советское или постсоветское время, они стали более сложными. — “Розыгрыш” — фильм в том числе и о проблеме отцов и детей. Сейчас такие фильмы снимаются? — Не знаю. Вопрос не по адресу. Но проблема эта существует всегда и всегда будет волновать. Сейчас, я думаю, есть такие фильмы, например, “Шик”, да и вообще, каждый серьезный фильм эту проблему так или иначе затрагивает. Просто можно говорить о детском периоде, а можно и о взрослом, потому что все детские проблемы в отношении со старшими так или иначе отражаются на жизни человека, он становится от них зависимым. — А Вам не предлагали роль отца в таком фильме? — Нет. — Ну, а если бы… — Если бы да кабы, да во рту росли грибы… Конечно, интересно. Но у меня есть черта, она же сложность, она же плюс и минус: я выгляжу моложе своих лет и, соответственно, играть отца взрослого ребенка мне вряд ли кто захочет предложить. — Как Вы относитесь к сериалам? — Очень люблю, я даже благодарный зритель. Давайте вспомним, что Россия вообще имеет традиции сериалов. Еще в СССР были замечательные “17 мгновений весны”, “Следствие ведут знатоки”, те же “Гардемарины”, и поэтому, когда сейчас стали задавать вопросы: вот у нас, мол, появились мыльные оперы, мы стали как американцы, мексиканцы, я отвечаю: мы не как, мы просто возродили свои традиции. Сейчас, естественно, время сериалов, но исключительно по той причине, что в основном люди могут смотреть кино по телевизору, а не в кинотеатрах, так как система кинопроката в стране разрушена. Сегодня она худо-бедно восстанавливается, но в течение нескольких лет был вакуум, который требовалось чем-то заполнить, так возник интерес к телевизионной продукции, появились телесериалы. Сериалы разные, главное, чтобы они не были скучными. — Есть разница: играть вымышленных персонажей или реальных исторических? — Только в одеждах и в интерьере. Главное, что исследует искусство, если мы говорим о кино или театре — это жизнь человеческого духа, а она неизменна и мало зависит от времени. Конечно, есть какие-то факторы, которые влияют, но добро и зло, любовь и ненависть, война и мир, верность и предательство остаются вечными, просто в разные эпохи к этому по-разному относились. Возьмите последние метаморфозы нашего государства. Мы живем в непонятно каком по счету времени государственном строе: когда-то это был Советский Союз с коммунистической доктриной, потом перестройка, затем какое-то безвременье, путч… История моей страны очень стремительно меняется, и на вершину айсберга выходят разные ценности. Но человеческие страсти остаются прежними. Их давно уже отразили и описали Шекспир и Пушкин. Вот у кого нужно учиться, от кого отталкиваться во всех суждениях и взглядах. Их произведения — как букварь, а все, что дальше — уже интерпретация. Забайкальский Рабочий Салтанова Светлана Васильевна |
